Делай что должно, и будь что будет.
Из рассказов Самуила Рафаиловича Волка
Осенью 1943 года немцы решили покончить с партизанами и начали грандиозную блокаду. Из партизанского штаба пришел приказ отступать. Фашисты согнали в леса очень много солдат, техники. По замыслу штаба партизанского движения вступать в открытый бой не было смысла. Важно было спасти людей. Многие соседние отряды были настроены очень оптимистично – дескать, легко скроются в лесах от фашистов. Но наш командир знал, что у нас много детей и стариков. Он приказал строить лежневку – наплавной мост через непроходимые болота, протяженностью четыре километра. Когда фашисты приблизились, весь отряд перешел по нему на остров, но разобрать его не успели, и вслед за нами перебрались фашисты.
Началась паника, часть отряда увел командир, а небольшая группа пошла за начальником штаба. Мы пытались пройти через болота в направлении деревни Клетище. Но на окраине острова мы попали в засаду. Те, кто шли впереди внезапно закричали: «немцы» и бросились бежать. Я приподнялся и впереди увидел фашистов – они шли с автоматами наперевес в непромокаемых костюмах, паля во все стороны. Я тоже кинулся бежать. Немцы пытались группу окружить, по острову били минометы, слышались выстрелы и крики. А я бежал, стараясь уцелеть и с каждой очередью падал в болото потом вставал и снова бежал к острову. Добрался до леса, отдышался, залез на дерево и увидел впереди, метрах в пятидесяти, идет Зяма, а с ним двое мальчишек из отряда, один из них хромал, он видимо был ранен в ногу. Я их догнал, и мы затаились в кустах. Немцы долго обшаривали лес. Заставили наших пленных, чтобы те звали нас. Но прятаться мы умели.
Три дня мы блуждали по лесу, ели ягоды, пили дождевую воду. Была осень, а я когда бежал, скинул куртку и чтобы перевязать ногу раненому мальчику – и рубашку. Мы всю ночь не спали, прижавшись, друг к другу, стараясь согреться. Утром мы пошли вглубь острова, и, наконец, случайно наткнулись на партизанского часового из нашего отряда.
Через пять дней наш отряд собрался вместе. Оказывается, командир сумел вывести всех. А ведь до войны был, как папа, столяром...
Мы вернулись в свое расположение. И пошла привычная партизанская жизнь. Длилась она еще почти год.
Советские войска успешно наступали, отдельные разрозненные группы немецких солдат, которым удалось выйти из окруженной группировки под Минском, уходили лесами. Небольшая группа фашистов вышла на наш отряд. Завязался бой, командир был ранен. А несколько отставших фашистов наши бойцы взяли в плен. Но довести их живыми до командира не удалось. Когда наши женщины, которые все прошли через гетто, потеряв мужей, детей, родителей и близких, увидели фашистскую форму, они схватили палки и просто забили пленных, которых охране не удалось отстоять.
Вскоре командование приняло решение выступать навстречу войскам. Отряд двинулся в сторону шоссе Минск-Варшава.
Когда мы встретили первый танк с красными звездами, это было такое счастье. Люди обнимались и плакали.
У озера Кромань отряд остановился на привал. Я отправился оглядеться, и познакомился с офицером, который предложил мне стать сыном полка. Я сказал, что у меня есть еще брат, и он взял нас обоих. Нас поставили на довольствие, пошили форму, и вместе с восковой частью 15222 двинулись на запад.
Позади остались река Неман и город Белосток. Конечно, в боях мы с братом по малолетству не участвовали. Мне было 14, а Зяме 10 лет. Я был связным при штабе. Разносил пакеты, передавал поручения...
Осенью 1943 года немцы решили покончить с партизанами и начали грандиозную блокаду. Из партизанского штаба пришел приказ отступать. Фашисты согнали в леса очень много солдат, техники. По замыслу штаба партизанского движения вступать в открытый бой не было смысла. Важно было спасти людей. Многие соседние отряды были настроены очень оптимистично – дескать, легко скроются в лесах от фашистов. Но наш командир знал, что у нас много детей и стариков. Он приказал строить лежневку – наплавной мост через непроходимые болота, протяженностью четыре километра. Когда фашисты приблизились, весь отряд перешел по нему на остров, но разобрать его не успели, и вслед за нами перебрались фашисты.
Началась паника, часть отряда увел командир, а небольшая группа пошла за начальником штаба. Мы пытались пройти через болота в направлении деревни Клетище. Но на окраине острова мы попали в засаду. Те, кто шли впереди внезапно закричали: «немцы» и бросились бежать. Я приподнялся и впереди увидел фашистов – они шли с автоматами наперевес в непромокаемых костюмах, паля во все стороны. Я тоже кинулся бежать. Немцы пытались группу окружить, по острову били минометы, слышались выстрелы и крики. А я бежал, стараясь уцелеть и с каждой очередью падал в болото потом вставал и снова бежал к острову. Добрался до леса, отдышался, залез на дерево и увидел впереди, метрах в пятидесяти, идет Зяма, а с ним двое мальчишек из отряда, один из них хромал, он видимо был ранен в ногу. Я их догнал, и мы затаились в кустах. Немцы долго обшаривали лес. Заставили наших пленных, чтобы те звали нас. Но прятаться мы умели.
Три дня мы блуждали по лесу, ели ягоды, пили дождевую воду. Была осень, а я когда бежал, скинул куртку и чтобы перевязать ногу раненому мальчику – и рубашку. Мы всю ночь не спали, прижавшись, друг к другу, стараясь согреться. Утром мы пошли вглубь острова, и, наконец, случайно наткнулись на партизанского часового из нашего отряда.
Через пять дней наш отряд собрался вместе. Оказывается, командир сумел вывести всех. А ведь до войны был, как папа, столяром...
Мы вернулись в свое расположение. И пошла привычная партизанская жизнь. Длилась она еще почти год.
Советские войска успешно наступали, отдельные разрозненные группы немецких солдат, которым удалось выйти из окруженной группировки под Минском, уходили лесами. Небольшая группа фашистов вышла на наш отряд. Завязался бой, командир был ранен. А несколько отставших фашистов наши бойцы взяли в плен. Но довести их живыми до командира не удалось. Когда наши женщины, которые все прошли через гетто, потеряв мужей, детей, родителей и близких, увидели фашистскую форму, они схватили палки и просто забили пленных, которых охране не удалось отстоять.
Вскоре командование приняло решение выступать навстречу войскам. Отряд двинулся в сторону шоссе Минск-Варшава.
Когда мы встретили первый танк с красными звездами, это было такое счастье. Люди обнимались и плакали.
У озера Кромань отряд остановился на привал. Я отправился оглядеться, и познакомился с офицером, который предложил мне стать сыном полка. Я сказал, что у меня есть еще брат, и он взял нас обоих. Нас поставили на довольствие, пошили форму, и вместе с восковой частью 15222 двинулись на запад.
Позади остались река Неман и город Белосток. Конечно, в боях мы с братом по малолетству не участвовали. Мне было 14, а Зяме 10 лет. Я был связным при штабе. Разносил пакеты, передавал поручения...