Все мы читали «Шинель» в школе. Но теперь понимаю - слишком рано прочитали, слишком многое позабыли. Спектакль Новосибирского областного театра кукол заставил вспомнить. И не просто вспомнить, а увидеть по-новому.
читать дальшеШесть актрис и кукла. Всех остальных персонажей обозначают предметы. Цилиндры, перчатки, плащ, гусиное перо. Лишь символ, намек, но для Акакия Акакиевича весь мир настолько враждебен и чужд, что не важно, кто там - цилиндр или начальник, огромный ли великан Петрович или лишь его нога, безликая маска или разбойник - они все существуют вне, за пределами его внутреннего мира, в котором укрывается маленький герой.
Нелепый, неприспособленный, не умеющий ничего, кроме как аккуратно переписывать буквы. И лишь с этими буквами, удивительно существенными на сцене, он способен общаться, лишь они не пугают, не разрушают уютный мирок.
Шесть актрис – шесть героинь – рассказчиц. Они и кухарки, что обсуждают сплетни о бродящем по городу Носе. Они и няньки, что принимают в этот странный инфернальный мир малыша, для которого не нашлось в огромной книге имен достойного имени, пришлось назвать по имени отца. Они и чиновники, что травят коллегу. Они же и мойры, что плетут нити судьбы Акакия Акакиевича.
Очень много пластов соединяются в спектакле. Мойры соседствуют с крестьянками, инфернальное с бытовым. Впрочем, в век постмодернизма странно было бы удивляться…
Нам, воспитанным на фразе «Человек – это звучит гордо», этот мирок кажется убогим. Но в этом спектакле Акакий Акакиевич - кукла. Единственная на сцене. Художник – постановщик Ольга Павлушина не приукрасила героя, но нельзя не сочувствовать крохотной кукле - маленькой, нелепой, трогательной. И ты невольно вовлекаешься в эту историю, проникаешь во внутренний мир этого нелепого «маленького человечка». И погружаешься в мир Гоголевской «Шинели». В мир, где оживают буквы, где белый плащ становится и птицей, и героем, и врагом. Где крохотный Акакий Акакиевич буквально теряется на фоне огромного цилиндра. Где мечта о шинели реализуется буквально - вожделенная шинель танцует перед зрителем, и Акакий Акакиевич влюбленно смотрит на этот танец.
«Маленький человек» имеет такие же права на мечту, как любой другой. И когда рушится мечта, то рушится и маленький привычный мир, и огромный мир тоже рушится.
Несчастный, нелепый Акакий Акакиевич в посмертии застывает над нами жертвой и укором, запертый в крохотной клетке своего убогого, не состоявшегося мира.
Комедия оборачивается трагедией.