Делай что должно, и будь что будет.
Василий Песков.... 
читать дальше
Из интервью
Два слова о Ленинской премии. Эта премия очень большая и очень почетная. Я ее получил в очень раннем возрасте. В очень хорошей компании- Черкасов, Ростропович, Майя Плисецкая, художник Дейнеко. Конечно, я был мальчишкой.
Я узнал об этом в Антарктиде по радио. Как-то даже не поверил. Прилетаю я в Москву, и вижу, что дело серьезное. Эта премия – это такая глыба, от которой можно было сломаться.
Как все получилось? Если вы помните, Хрущев ездил в Америку и с ним ездила группа журналистов и писателей, которые сделали отчет – написали книгу «Лицом к лицу с Америкой». В числе группы был Алексей Аджубей, человек с большими возможностями. Тогда была пословица « не имей сто друзей, а женись как Аджубей». За эту книжку они хотели воздаяния, они сильно замахнулись. В числе номинаций на Ленинскую премию журналистики и тогда не было, и ее учредили. И получили, конечно. А через два года вышла моя книжка «Шаги по росе».
Будем честными совершенно – эта книжка такой большой премии не стоила. Если бы это происходило сейчас, я бы сам отказался, а тогда я был молодой, самонадеянный – решил, будь, что будет. И получил премию.
Книжка эта дорогая для меня, в ней есть свои достоинства. Первое = она принесла в нашу очень официальную до того времени журналистику, человеческое тепло. Второе = Нормальный человеческий язык. И третье - на страницах газет появилось нечто о природе. До этого в газетах природе ничего не было. Иногда «Огонек» печатал маленькие заметки- курьезы, типа человек укусил собаку… И вот свалилась на меня такая премия. И большую роль сыграло то, что я все время был на виду в газете, а по условиям этой премии еще учитывались отклики простых людей. Так моя фамилия собрала рекордное количество писем. Ну, Ростроповича, очень талантливого человека, мало кто вне мира музыки знал. И на этих весах моя фамилия перетянула.
Года два я находился в положении самолета, который вошел в пике, и не знает, как из него выйти. Некоторые думали, что вот теперь, получив премию, я должен написать не меньше, чем «Тихий Дон». Но я понимал, что «ТД» я никогда не напишу. Я сказал себе – ведешь ты свою борозду, так и веди. Делай свое дело достойно. И вот сорок лет уже я отрабатываю этот громадный аванс. Я написал несколько книжек, ну, лучше, чем «Шаги по росе». Но она осталась в памяти, потому что это был такой свежий ветерок в нашей журналистике, и этим она запомнилась.
...Если перечитать нашу заметку о Гагарине сейчас, там нет ничего особенного. А тогда мы с большим трудом пробились на аэродром, нас выпустили, повезли на обкомовскую дачу, где он был. А мы так жаждали его – словно бог опустился на землю. Тогда все было внове, все было полу секретным. И тогда это было громадным событием. Мы сегодня знаем о космосе так много, что те первые заметки – они как первые шаги ребенка. Но они помнятся. Многое забылось, а Гагарин быть забыт не может.
Газетный продукт стал товаром, и теперь – хотите получать зарплату, надо дать товар, который купят. Находятся люди, которые на это соглашаются делать, делают это с упоением. Но я думаю, что эта мутная волна, когда главной новостью стало кто от кого забеременел, со временем пройдет. Хотя в мире эти таблоиды существуют давно. Недавно я прочел вашего новосибирца из академгородка– он написал такую точную фразу : «да, все что коммунисты говорили о капитализме, оказалось правдой». Но у нас сексуальная революция совпала с социальной. И мои друзья, американские журналисты, на Камчатке в палатке, где мы делали фильм о природе, говорили: «Василий, вы перепутали краны, вы вместо воды открыли канализацию».
...Последние пятнадцать лет я пишу только о природе. Во-первых знание природы это такой круг знаний, который человеку очень важен, чтобы просто знать, удовлетворять свое любопытство. Для меня бог – это Дарвин, а жизнь – это эволюция, и я на это опираюсь. И это воспитывает мировоззрение, человеку не надо искать богов, ни языческих, ни христианских, ни каких то других. Это два. И третье – природа это стабилизатор жизненный, это ценности непреходящие, которые всегда должны быть неизменны и незыблемы. Все остальное преходяще. И я вижу востребованность.
читать дальше
Из интервью
Два слова о Ленинской премии. Эта премия очень большая и очень почетная. Я ее получил в очень раннем возрасте. В очень хорошей компании- Черкасов, Ростропович, Майя Плисецкая, художник Дейнеко. Конечно, я был мальчишкой.
Я узнал об этом в Антарктиде по радио. Как-то даже не поверил. Прилетаю я в Москву, и вижу, что дело серьезное. Эта премия – это такая глыба, от которой можно было сломаться.
Как все получилось? Если вы помните, Хрущев ездил в Америку и с ним ездила группа журналистов и писателей, которые сделали отчет – написали книгу «Лицом к лицу с Америкой». В числе группы был Алексей Аджубей, человек с большими возможностями. Тогда была пословица « не имей сто друзей, а женись как Аджубей». За эту книжку они хотели воздаяния, они сильно замахнулись. В числе номинаций на Ленинскую премию журналистики и тогда не было, и ее учредили. И получили, конечно. А через два года вышла моя книжка «Шаги по росе».
Будем честными совершенно – эта книжка такой большой премии не стоила. Если бы это происходило сейчас, я бы сам отказался, а тогда я был молодой, самонадеянный – решил, будь, что будет. И получил премию.
Книжка эта дорогая для меня, в ней есть свои достоинства. Первое = она принесла в нашу очень официальную до того времени журналистику, человеческое тепло. Второе = Нормальный человеческий язык. И третье - на страницах газет появилось нечто о природе. До этого в газетах природе ничего не было. Иногда «Огонек» печатал маленькие заметки- курьезы, типа человек укусил собаку… И вот свалилась на меня такая премия. И большую роль сыграло то, что я все время был на виду в газете, а по условиям этой премии еще учитывались отклики простых людей. Так моя фамилия собрала рекордное количество писем. Ну, Ростроповича, очень талантливого человека, мало кто вне мира музыки знал. И на этих весах моя фамилия перетянула.
Года два я находился в положении самолета, который вошел в пике, и не знает, как из него выйти. Некоторые думали, что вот теперь, получив премию, я должен написать не меньше, чем «Тихий Дон». Но я понимал, что «ТД» я никогда не напишу. Я сказал себе – ведешь ты свою борозду, так и веди. Делай свое дело достойно. И вот сорок лет уже я отрабатываю этот громадный аванс. Я написал несколько книжек, ну, лучше, чем «Шаги по росе». Но она осталась в памяти, потому что это был такой свежий ветерок в нашей журналистике, и этим она запомнилась.
...Если перечитать нашу заметку о Гагарине сейчас, там нет ничего особенного. А тогда мы с большим трудом пробились на аэродром, нас выпустили, повезли на обкомовскую дачу, где он был. А мы так жаждали его – словно бог опустился на землю. Тогда все было внове, все было полу секретным. И тогда это было громадным событием. Мы сегодня знаем о космосе так много, что те первые заметки – они как первые шаги ребенка. Но они помнятся. Многое забылось, а Гагарин быть забыт не может.
Газетный продукт стал товаром, и теперь – хотите получать зарплату, надо дать товар, который купят. Находятся люди, которые на это соглашаются делать, делают это с упоением. Но я думаю, что эта мутная волна, когда главной новостью стало кто от кого забеременел, со временем пройдет. Хотя в мире эти таблоиды существуют давно. Недавно я прочел вашего новосибирца из академгородка– он написал такую точную фразу : «да, все что коммунисты говорили о капитализме, оказалось правдой». Но у нас сексуальная революция совпала с социальной. И мои друзья, американские журналисты, на Камчатке в палатке, где мы делали фильм о природе, говорили: «Василий, вы перепутали краны, вы вместо воды открыли канализацию».
...Последние пятнадцать лет я пишу только о природе. Во-первых знание природы это такой круг знаний, который человеку очень важен, чтобы просто знать, удовлетворять свое любопытство. Для меня бог – это Дарвин, а жизнь – это эволюция, и я на это опираюсь. И это воспитывает мировоззрение, человеку не надо искать богов, ни языческих, ни христианских, ни каких то других. Это два. И третье – природа это стабилизатор жизненный, это ценности непреходящие, которые всегда должны быть неизменны и незыблемы. Все остальное преходяще. И я вижу востребованность.
-
-
13.08.2013 в 09:30-
-
13.08.2013 в 09:58"Шаги по росе" - одна из моих любимых книг с детства, там же кроме отличных текстов еще и очень хорошие светлые фотографии!
а еще эта книга есть дома в Ташкенте с автографом Пескова, мама ходила на творческую встречу с ним в МГУ как раз после вручения этой самой премии
а сколько его текстов стали прекрасным материалом для обучения русскому языку - и русских, и нерусских - в виде текстов для диктантов, изложений, творческих работ!
у Пескова еще долгие годы была чудесная рубрика про природу в "Комсомолке", я даже вырезала и собирала эти статьи, потом очень пригодились как раз для занятий по русскому языку со своими многочисленными иностранцами
-
-
13.08.2013 в 11:26-
-
13.08.2013 в 11:56