На огромном старом доме, что стоит на углу Советской и Вокзальной магистрали – мемориальная доска. «Здесь жил Николай Семенович Симаков, один из руководителей восстания в Бухенвальде».
Это единственный памятник Николаю Семеновичу.
читать дальшеОн появился уже во времена перестройки, в самом конце двадцатого века. Как и музей малолетних узников фашистских концлагерей, названный его именем в новосибирской школе № 192. До сих пор нет в городе улицы имени Симакова, о его подвигах мало рассказывают учителя на уроках истории. Подвиг человека, сумевшего в самом страшном фашистском концлагере создать подполье и поднять людей на восстание, не вошел в анналы героических деяний, о которых было принято громко говорить. Как не принято было говорить о судьбах попавших в плен, угнанных в рабство, заключенных за колючую проволоку лагерей смерти. Для молодежи сохранилось, пожалуй, только имя генерала Карбышева, которым по праву гордятся омичи. Официальная пропаганда постаралась просто забыть о тех, кто оказался в плену.
Имя Николая Симакова многие годы было окутано завесой забвения. Оно не было записано не только в список героев - символов народного подвига союзного значения, наряду с именами Матросова, Гастелло и Космодемьянской, но и местного – рядом с Покрышкиным, Богатковым, Гараниным.
Однако, вопреки годам молчания, оно не было забыто. И сегодня мы помним Николая Симакова - человека, ставшего легендой для каждого бухенвальдца, для каждого борца с фашизмом. Для каждого, кому интересна история его народа, его страны, его города.
Сохранилось не так много документальных материалов о Николе Симакове. В Новосибирском областном архиве есть автобиография, написанная Николаем Семеновичем уже после войны. Один стандартный листик из личного дела. Скупые строчки, аккуратный ровный почерк. «Я родился в 1915 году в Новосибирске. После окончания семилетней школы в 1931 году поступил и два года учился в железнодорожной школе ФЗУ по паровозно-ремонтной специальности. На протяжении 1934 года работал слесарем новосибирского паровозного депо. С 1953 по1939 год учился и закончил Машиностроительный техникум. В 1940 году в январе месяце был призван в ряды РКК и зачислен в 87-й пограничный отряд войск МВД, где мне было присвоено звание сержанта, и работал оружейным мастером погранотряда. В июле 1941 года после нескольких боев с фашистами был ранен и пленен. Пленный был помещен в концентрационный лагерь «Бухенвлаьд».
Находясь в концлагере до 1945 года апреля месяца, был руководителем подпольной антифашисткой организации.
В 1945 году демобилизовался из рядов Красной Армии, в декабре поступил на работу…»
И за этими скупыми строчками - страшная война, вместившая столько, что хватило бы не на одну книгуу. И хочется надеяться, что эти книги когда-то будут написаны. Только вот.. очевидцев тех событий остается все меньше, и восстанавливать эти события приходится по урывками, по отрывочным воспоминаниям, по строчкам документов.
@темы:
статьи,
творчество
-
-
15.01.2009 в 17:01В штаб с застав шли сообщили, что воины ведут бои, пытаясь сдержать наступление врага. Пограничники на заставах первыми приняли бой, оказывали отчаянное сопротивление врагу, и многие гибли в первые часы и дни.
Сержанту Симакову повезло – он выжил.
«Тонкая цепь пограничников не смогла выдержать напора гитлеровских орд. Мы отступили, около Минска попали в окружение, там меня ранили в левую руку. В этот момент я был взят в плен» - написал в своих воспоминаниях Николай Симаков.
А дальше начался ад.
Более пяти миллионов советских солдат и офицеров оказались в годы войны в концлагерях. А сколько туда попало мирного населения… Но, пожалуй, самым страшным считался Бухенвальд. В нем было убито около 56 тысяч человек.
Бухенвальд - один из крупнейших нацистских концлагерей. Официально он был создан в 1937 в окрестностях Веймара, однако первые заключенные появились здесь еще в 1933, когда лагерь назывался Эттерсберг. Лагерь был предназначен для изоляции противников правящего режима. Ни главных воротах Бухенвальда было изречение Цицерона «Jedem das Seine» - «Каждому - своё».
За 8 лет около 239 000 человек были узниками Бухенвальда
Первые советские военнопленные прибыли в Бухенвальд 16 сентября 1941 года
«Первые две тысячи советских заключенных прибыли в лагерь 18 октября 1941 года. Для них были отведены шесть бараков, образовавших специальный лагерь.
Начиная с октября 1941 года, в Бухенвальде полным ходом шло уничтожение красноармейцев. В конюшне, находившейся к западу от лагеря, было сооружено устройство для расстрела выстрелом в затылок. Его истинное назначение было искусно замаскировано с помощью различных приспособлений. В этой конюшне были расстреляны 8.483 красноармейца» - писал в своих воспоминаниях Клаус Тросторфф, директор музея Бухенвальд).
В числе этих военнопленных попал в Бухенвальд и двадцатишестилетний сержант Николай Симаков.
«Когда меня, в составе двух тысяч советских военнопленных привезли в Бухенвальд, - вспоминал Николай Симаков, - там шла жестокая скрытая борьба между политическими заключенными и уголовниками за власть внутри лагеря. Победа осталась за полизаключенными. Для узников Бухенвальда это событие имело колоссальное значение. Создание подпольной организации, успешная борьба за сохранение жизни товарищей и, наконец, подготовка восстания – все это стало возможным в значительной мере благодаря тому, что старостами лагерей и блоков стали политзаключенные-антифашисты».
Лагерь для военнопленных окружен еще одним рядом колючей проволоки, отделен от общего лагеря. Но участь людей в Бухенвальде была едина, и они объединялись, несмотря на все усилия фашистов.
Военнопленные были истощены, и остальные заключенные лагеря передавали им через колючую проволоку самое большое богатство в лагере - еду. Но ее было ужасающе мало.
«В начале 1942года после лишений и систематического недоедания мое здоровье пошатнулось, - писал Николай Симаков. – Я был вынужден пойти в санчасть. Врачи установили: туберкулез легких. Меня положили в палату смертников».
С февраля 1942 года в санчасти 7 барака, которая была создана специально для советских военнопленных, тяжелобольных убивали внутривенными инъекциями фенола.
«После первого отравления 25 человек 0 всех санитаров собрали в умывальной, - вспоминал санитар санчасти А.С.Асташкин, - и Губерт через переводчика объяснил: «Мы находимся в концентрационном лагере смерти Бухенвальд. В лагерь ежедневно поступают партии заключенных, живым отсюда никто не уходит. Комендант лагеря не желает иметь дело с больными, а только с живыми и мертвыми. В связи с этим по приказу главного врача концлагеря сегодня усыплена группа тяжелобольных».
Николаю Симакову повезло. Вместо врача –убийцы в палату пришел австрийский антифашист врач Густав Бозе. Он поговорил с каждым из 12 смертников, посоветовал держаться и не падать духом. Вскоре всех больных переодели в полосатые штаны и куртки и перевели в главную лагерную санчасть. Там Николай Симаков впервые познакомился с представителями лагерного антифашистского подполья. Некоторое время он продолжал оставаться в санчасти и имел возможность посещать бараки русских военнопленных, встречаться с теми, с кем был знаком по службе в пограничных войсках, знакомился с новыми людьми. Постепенно вокруг Николая Симакова стала формироваться советская антифашистская группа, которая вошла в состав интернационального лагерного комитета.
« Мы были знакомы с Николаем Симаковым еще по службе на границе, когда Николай рассказывал нам о Сибири, о родном Новосибирске. – вспоминал участник подполья Бухенвальда Л.П.Драпкин. - . Война уготовила нам одну судьбу. В районе Белостока я был контужен и попал в плен. Снова мы встретились с Симаковым уже в Бухенвальде.
Ранение и туберкулез надолго приковали Николая к постели. Однажды я навестил его в лагерной больнице. Сам едва на ногах держусь от усталости.
- Ты чего нос повесил, - спрашивает меня Симаков.
Чудо-человек, думаю про него. Сам, чтобы не упасть, за стену придерживается, одни кости да кожа остались, а думает о моем настроении. Отчего бы ему хорошим быть? Кругом смерть. Фашисты по радио хвастаются своими победами..
- Вот что, Леонид, - сказал мне на прощание Симаков, - не забывай, мы- чекисты. И не можем здесь сидеть, сложа руки. Подумай об этом.
Когда меня определили в команду электриков, как позже оказалось не без участия Симакова и его немецких друзей – антифашистов, он при каждой встрече подробно расспрашивал – чем мы занимаемся, кто контролирует нашу работу. А потом вдруг:
- Нам, Леня, радиоприемник как воздух нужен..
Так я получил первое задание от Симакова».
« Я много раз просил своего знакомого немецкого коммуниста Гельмута Тиеману свести меня с кем-нибудь из советских товарищей, но он не спешил. – Вспоминает участник подполья Н.П. Тычков. – Организация смогла выстоять именно потому, что у нас была жесточайшая конспирация. Но однажды Гельмут в мне сообщил- вечером зайдешь в туалет барака номер два, тебя там будет ждать русский парень Николай Симаков.
Мы познакомились. Передо мной стоял очень худой человек среднего роста. Провалившиеся щеки, остро выпирающие скулы, серый цвет лица.. Полосатая много раз штопанная больничная пижама подчеркивала его болезненный вид. Но подбородок сурово выдвинут и глаза смотрели жестко, немного исподлобья., придавая лицу волевые черты. Говорил он низким, надтреснутым голосом. Видимо, ему недоставало воздуха.
Вся наша первая беседа состояла из вопросов и ответов. Затем мы встречались много раз. На одной из встреч у нас состоялся конкретный разговор о деле.
- Чего ты хочешь? – спросил Николай, не спуская с меня внимательного взгляда.
- Я солдат, сменяя этого звания никто не снимал.
- Здесь в Бухенвальде, мы безоружны и можем погибнуть по малейшей неосторожности, - предупредил Симаков.
- На фронте люди гибнут ежедневно и ежечасно. Мы не особые личности. А погибнуть и без этого здесь можем в любую минуту.
Симакову мой ответ понравился. Он улыбнулся. Я заметил, когда он улыбался, его лицо становилось особенно привлекательным. У него была очень умная улыбка.
Мы договорились с Симаковым о плане объединения мелких подпольных групп. После тщательной подготовки 15 марта 1943 года состоялось заседание подпольного актива, где И избрали первый подпольный Центр советских заключенных.
Все шло по-деловому: и конспирация, и возможные пути ухода на случай провала, и порядок ведения заседания. Конечно, здесь сказался труд и других товарищей, но во всем чувствовалась распорядительная рука Симакова»
Новая подпольная военно-политическая организация во главе с Симаковым активно повела работу
Подпольный центр вел агитационную работу среди узников. Заключенным удалось смонтировать свой радиоприемник и получать сводки Совинформбюро. Сеть политработников насчитывала около 150 человек. Вечером сводки на листочке бумаги передавались по цепочке по баракам.
В концлагере выходила рукописная газета «Правда пленных», нередко выпускались листовки, которые призывали не поддаваться провокациям фашистов, звали к борьбе.
Заключенные умудрялись даже праздновать советские праздники: 1 Мая, 7 Ноября. Одним из пунктов программы подпольщиков было вести подрывную деятельность на военных предприятиях, где применялся труд советских людей. И это им удавалось. Подпольная организация заботилась о больных, стараясь устроить их в больницу, вылечить. Для заключенных из Франции, Италии, Голландии приходили посылки от Красного Креста. Немецким антифашистам тоже присылали продукты. Эти посылки распределялись среди больных, их выдавали самым слабым, не давая умереть с голоду.
Подпольщики заботились и о детях, которых в лагере было немало. Учителя даже занимались с ними письмом, чтением и счетом.
В 1943 был создан интернациональный лагерный комитет во главе с немецким коммунистом В. Бартелем. Николай Симаков вошел в число его руководителей.
Один из министров Франции, член интернационального комитета Поль Марсель в своих воспоминаниях писал: «Николай Симаков был для меня дорогим братом. В аду Бухенвальда он вел себя как герой. Советская группа, во главе которой стоял Николай Симаков, вызывала восхищение представителей других национальностей, хотя среди нас были участники сопротивления, имевшие большой опыт борьбы с фашизмом».
В середине 43-го года Николай Семенович Симаков с соратниками создает первые боевые группы из советских военнопленных, и к моменту восстания эти группы разрастаются в целую подпольную армию. Почти невозможно поверить, но об этом свидетельствуют воспоминания бывших узников, опубликованные в разных странах: в этой армии были сформированы даже танковые подразделения – на случай захвата танков, а в госпитале под видом тяжелобольных набирались сил пилоты – на случай, если удастся захватить боевые самолеты. И все это – в условиях концлагеря, где любой заключенный мог буквально каждую минуту погибнуть – от непосильного труда, голода и болезней, быть казненным за малейшую провинность, наконец, быть застреленным просто по причине плохого настроения охранника-эсэсовца...